Ну, была зима. Не так уж и холодно, кое-где даже таял снег. Прохожу мимо колонн. Жду. Иду обратно. Жду. Вот-вот должна придти Лена. Думаю все о том же, как обычно: Что мне делать? Ищу все более правильный ответ. Ну, наконец, солнышко мое появляется. Выходит из поезда. Я рад, спешу на встречу. Идем из метро. По дороге спрашиваю, как она относится к необычным людям. Она говорит, что очень хорошо и даже ищет таких. Я улыбаюсь, говорю, что скоро она увидит много необычных людей. Говорю, что пусть она относится ко всему, что будет происходить, что бы ни происходило, что так и надо. По дороге все думаю: Что же мне делать? Со всем тем, что я знаю, что я умею, что с этим делать.

Приходим на офис. Ну, там, здрасте, здрасте. Всем привет. На День смерти ОШО собралось много народу. Человек 20. Готовимся, рассаживаемся, шум, говор. Наконец Нердыш начинает. Немного об ОШО, немного о том, почему собрались.

Перед упражнением Нердыш говорит о том, что во время упражнения будут паузы без музыки, и в это время лучше всего сидеть в тишине, наедине с самим собой. В разговоре упоминает о том, что ОШО после смерти обещал приходить в 19.00 по местному времени туда, где собираются из-за него.

Поехали. Упражнение началось. И вот пауза. Музыка кончилась. Я сижу. Ничего не думаю. И вдруг мысль: надо побыть наедине с самим собой. А ведь я и ОШО – практически одно и то же. И время подходящее – где-то около 20.00. И позвал я его.

Сижу, тело абсолютно расслабленно, дыхание ровное, свободное. Держу внутреннюю улыбку. И вдруг из мягкого тумана темноты перед моими закрытыми глазами начала проступать фигура в белых одеждах. Он быстро подходит и садится. Я разглядываю его. Поза такая же, как и у меня, скрещенные ноги, грязное, поношенное и в дырах покрывало, одетое на индийский манер. На голове тюрбан. Спутанная, грязная борода. Редкие, гнилые зубы. Полусумасшедшая улыбка до ушей. Я жду его приветствия или чтобы он заговорил. Я передал ему это ощущение. Ощущение того, что ты вроде святой, ты и начинай. И ты лучше знаешь, что мне сказать. И я даже не знаю, как с тобой разговаривать. И еще тысяча мелких оттенков чувств. И тут он поднял левую руку, показал мне средний палец и улыбнулся. Я ощутил его ответ – это была лавина образов, чувств, знаний, я как будто непосредственно воспринимал его мысли. Это что-то вроде того, что ты никогда не получишь того, чего ожидаешь. И вид его весь и улыбка и жест, говорили о том, учитель всегда приходит в том виде, которого ты не ожидаешь, что самые сокровенные мысли высказываются самым идиотским образом. И ему абсолютно все равно, как он передо мной будет выглядеть. И моя задача не смотреть на поверхность, а смотреть вглубь. Все это осознал я в течение секунды, пока показывал он мне палец. Я мгновенно понимаю, что это он, это ОШО, и тут же без паузы у меня возникает вопрос, мой главный вопрос. ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? Это не был вопрос, это был поток ощущений. Я вложил в него все, все что знал, все, что думал по этому поводу, все свои страхи, желания и сомнения. Я хотел знать, что мне дальше делать в этом мире. И он, не раскрывая рта, ответил: Иди по Пути. Это были не слова, это была нить, на которую были нанизаны множество разных мыслей, видений, знаний. Это был стержень, это был ствол, на котором, как ветки и листья было множество разных знаний. Я как будто за секунду прожил жизнь человека, который искал ответ на этот вопрос и под конец жизни нашел ответ, который возник из соединения всех тех обрывков знаний и опыта, которые он собирал всю свою жизнь. Это значило одновременно и делай, что делаешь, и не стой на месте, и не сопротивляйся, и не спрашивай, а просто иди, и будь собой, и имей то, что имеешь и не имей того, чего не имеешь, и когда твой мир идет по Пути, ты идешь по пути, и только опыт твоих шагов даст тебе ответы на вопросы, и твой Путь прямо здесь и сейчас, у тебя под ногами, сделай шаг, и много другого. Картинки, звуки, ощущения нахлынули на меня, оставив не только эхо произнесенных слов, как это бывает в обычном разговоре, но и какой-то опыт и какие-то знания, как будто я действительно пережил все это. И пережив все это, я осознал, что вопросов больше нет, я знаю ответы на все. И тогда, уже не от сердца, а от головы, я спросил: Зачем ты создал свою организацию? И было в этом вопросе – если ты просветленный, ты все знаешь, зачем кого-то куда-то вести, и если ты мне расскажешь зачем, то и я может, создам свою организацию за тем же. И хотел я увидеть, как он отвечать будет на вопрос без ответа. Это был не искренний вопрос. И он, все так же улыбаясь, ответил, как нож кинул, Не твое дело! И тут я четко осознал, что действительно не мое это дело и мне даже думать об этом не стоит, что нет там для меня ничего полезного, и вообще не стоит мне искать в других то, что находится во мне. И что изучать чужие пути нет смысла, они все не похожи, и мой Путь – это только мой Путь. Смутившись, я спросил про свое Предназначение, имея ввиду желание, чтобы он подтвердил то, что я и так знаю. Я спросил – в чем мое предназначение? Он ответил – Ты знаешь! Как будто маленького котенка или маленького мальчика в собственное дерьмо мордой ткнул. И осознал я, что спрашивая про свое предназначение, я пытаюсь избежать того, что уже и так знаю. Я хотел спросить еще что-то, только начал спрашивать, как он мне ответил: Твой лучший вопрос, – это когда ты молчишь. И было в этом то что, когда спрашиваю, я не знаю, когда молчу или отвечаю на вопрос, тогда знаю. Что спрашивая, я отдаю свою силу ему. И что нет такого вопроса во вселенной, на который я не мог бы ответить сам. Я замолчал, и начал придумывать картинку, чтобы запомнить все, что здесь было. На первый вопрос я придумал ключевую балку, на которой держится весь дом, на второй вопрос – в эту балку с размаху втыкается нож, на третий вопрос – меня как сопляка, как маленького мальчика вешают на этот нож, и на четвертый вопрос – мне заклеивают рот скотчем. Затем я спросил, можно ли это все рассказать ребятам. Он только пожал плечами. (Все равно ты сделаешь так, как захочешь, зачем спрашивать.) Потом мы посидели некоторое время в молчании, я лихорадочно прокручивал все это в памяти, чтобы не забыть. Затем он спросил, хочешь еще чего-нибудь спросить? (Он был настроен поговорить) Но мне было важно запомнить то, что уже было, и я стал гнать его палкой. Он исчез…

…Уже после занятия, когда мы ехали с Нердышем в метро, я рассказал ему о том, что было. Он сказал: